Последствия ресурсной сделки Трампа: уроки Афганистана

В 2020 году администрация Дональда Трампа заключила соглашение с талибами в Афганистане, рассчитывая на мир и экономическую выгоду. Однако вместо стабильности сделка привела к быстрой дестабилизации региона. Тем не менее, Белый дом вновь предлагает схожую стратегию, теперь для Украины, обещая доступ к ресурсам и контроль над инфраструктурой в обмен на безопасность. Опыт Афганистана, напротив, вызывает сомнения в эффективности такого подхода. Для стран Центральной Азии этот случай служит важным уроком о рисках подобных соглашений.

Предыстория афганской сделки

Во время предвыборной кампании Трамп резко критиковал траты США на Афганистан. Он считал, что $1 трлн не принесли стабильности. По его мнению, Америка должна была вкладываться в свою инфраструктуру. Став президентом в 2016 году, Трамп искал способ завершить войну. При этом он хотел избежать ошибок Обамы, чей вывод войск из Ирака спровоцировал рост ИГИЛ.

Ресурсы как приманка

Президент Афганистана Ашраф Гани предложил доступ к ресурсам страны. США оценивали запасы меди, золота и редкоземельных металлов в $1 трлн. Однако независимые эксперты считали эти цифры завышенными. Идея заинтересовала Трампа. Он видел шанс компенсировать затраты на войну. Для Кабула сделка обеспечивала бы присутствие американского бизнеса. Тем не менее, компании США не спешили инвестировать. Война, теракты и коррупция отпугивали инвесторов.

Переговоры с талибами

С ростом влияния талибов планы изменились. В 2018 году США начали переговоры с «Талибаном». Официальные власти Афганистана исключили из диалога. Это подорвало их авторитет. Формально сделка должна была запустить межафганские переговоры. Однако в их успех никто не верил. Афганские военные и чиновники теряли мотивацию, видя подготовку США к уходу.

Дохийское соглашение

29 февраля 2020 года США и «Талибан» подписали Дохийское соглашение. Трамп назвал его огромным достижением. Документ предусматривал вывод войск за 9,5 месяцев. Также он обещал экономическое сотрудничество. США обязались снять санкции с талибов. Те, в свою очередь, обещали не допустить «Аль-Каиду». Подписантами были представители сторон, что указывало на взаимное недоверие.

Условия и уступки

«Талибан» потребовал освободить 5 тысяч заключенных в обмен на тысячу афганских военных. Кабул считал обмен несправедливым. США настояли на выполнении условий. Трамп угрожал талибам санкциями за нарушения. Однако угрозы не воспринимались всерьез. Все понимали, что США хотят уйти. Переговоры с властями Афганистана зашли в тупик. Теракты вскоре возобновились.

Последствия и крах

Джо Байden, победивший на выборах 2020 года, назвал сделку «плохой». Тем не менее, он ее не отменил. Американское общество устало от войны. Байден лишь перенес вывод войск на август 2021 года. Талибы усилили атаки, игнорируя соглашение. В августе 2021 года США и Гани покинули Афганистан. Власть захватили талибы. Стабильности и инвестиций не последовало. Ресурсная сделка осталась на бумаге.

Уроки для стран Центральной Азии

Опыт Афганистана имеет особое значение для Центральной Азии — Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и Туркменистана. Эти страны, как и Афганистан, богаты природными ресурсами, включая нефть, газ, уран и редкоземельные металлы. Они привлекают внимание мировых держав, предлагающих инвестиции в обмен на доступ к недрам. Однако афганский случай подчеркивает риски подобных сделок.

Во-первых, исключение местных властей из переговоров подрывает их легитимность. В Афганистане это деморализовало правительство и армию. Для Центральной Азии, где политическая стабильность часто зависит от сильной центральной власти, такой подход может спровоцировать внутренние кризисы. Например, в Таджикистане или Кыргызстане, где существуют внутренние политические напряжения, игнорирование местных элит может усилить нестабильность.

Во-вторых, отсутствие реальных гарантий безопасности делает страны уязвимыми. В Афганистане обещания США не предотвратили захват власти талибами. Центральноазиатские государства, особенно граничащие с Афганистаном, такие как Узбекистан и Таджикистан, должны учитывать риск роста экстремизма. Ресурсные сделки, не подкрепленные военными или политическими обязательствами, могут оставить регион без защиты.

В-третьих, нестабильность отпугивает инвесторов, как это было в Афганистане. Центральная Азия уже сталкивается с проблемами коррупции и бюрократии. Если ресурсные соглашения не будут сопровождаться улучшением инвестиционного климата, они останутся декларативными. Например, Казахстан, активно развивающий добычу урана и нефти, рискует потерять интерес инвесторов при ухудшении региональной безопасности.

Кроме того, афганский опыт показывает важность многовекторной политики. Центральноазиатские страны традиционно балансируют между Россией, Китаем, США и другими игроками. Сделка с одной державой, как в случае с Афганистаном, может нарушить этот баланс. Например, Туркменистан, зависящий от экспорта газа, или Узбекистан, развивающий транспортные коридоры, могут столкнуться с давлением со стороны других партнеров, если отдадут приоритет одному игроку.

Наконец, Центральная Азия должна учитывать социальные последствия. В Афганистане сделка не принесла экономических выгод населению, что усилило недовольство. В регионе, где бедность и безработица остаются проблемами, особенно в Таджикистане и Кыргызстане, ресурсные проекты должны сопровождаться инвестициями в социальную сферу. Иначе они могут спровоцировать протесты.

Таким образом, страны Центральной Азии должны подходить к ресурсным сделкам с осторожностью. Прозрачность, учет местных интересов и гарантии безопасности — ключевые условия успеха. Афганский провал служит напоминанием, что односторонние соглашения без прочной основы ведут к кризису.